Почему Хрущев не пощадил Льва Шварцмана?
Суровая сталинская эпоха взрастила целую плеяду беспринципных и беспощадных деятелей ОГПУ-НКВД-МГБ. Но даже среди них особняком стоит Лев Аронович Шварцман — один из самых зловещих и жестоких сталинских опричников, через руки которого прошли многие видные деятели эпохи...
Из "мастера пера и бумаги" в... чекисты
Уникальность карьеры Шварцмана в том, что в отличие от многих известных чекистских деятелей того времени он не был "потомственным". Более того, до 30 лет он вообще и не помышлял о работе в НКВД. Вероятно, если бы молодому киевскому журналисту-повесе, прошедшему путь от чернорабочего до уважаемого "мастера пера", на заре карьеры удалось заглянуть в свое будущее, он бы очень удивился, увидев себя следователем. Но все это будет потом, а пока 22-летний Шварцман с волнением готовился к переезду в Москву, где молодого и яркого провинциального журналиста уже заприметили...
Карьера его развивалась стремительно. В 1929 году он возглавил отдел внутренней информации столичной газеты "Московский комсомолец". В 1934 году стал ответственным секретарем "Рабочей Москвы". Тогда же вступил в ВКП(б). Возникает вопрос, каким же образом Лев Шварцман умудрился в итоге так лихо "перепрофилироваться" из журналистов в следователи?
Все просто. В те времена советские издательства находились под пристальным контролем НКВД. Причем "компетентные органы" не только присматривали, но и во многом направляли работу советской прессы. Был даже такой специальный отдел в недрах НКВД, курировавший газетчиков, писателей и других деятелей культуры. Разумеется, хаживал на Лубянку с отчетами и Шварцман. Там он и завел дружбу с сотрудником секретно-политического управления УНКВД по Московской области Семеном Павловским. Позже на допросе тот покажет, что между ними быстро установились приятельские отношения и в 1936 г. он поспособствовал переходу молодого журналиста Шварцмана в НКВД. Вероятно, именно во время многочисленных походов на Лубянку тот впервые с ясностью осознал, где она, настоящая власть в "стране советов", а также потенциально большое будущее. И подгадал правильно — впереди был приснопамятный 1937 год.
Вот так и началась карьера Шварцмана-чекиста...
"Заплечных дел мастер"
Едва заступив на работу, Шварцман стал "расти" как на дрожжах. Судите сами: если в страшном 1937-м он рядовой оперуполномоченный 9-го отделения секретно-политического отдела ГУГБ НКВД, то в 1943 г. — уже заместитель начальника следственной части всего НКГД (МГБ)!
Можно только догадываться, сколько сломанных судеб Шварцман оставил тогда за своими плечами, но ему везло. Когда Берия снёсет Ежова и приступит к тотальной чистке ведомства от людей "кровавого карлика", Шварцман не только уцелеет и сохранит свой пост, но и станет одним из приближенных Лаврентия Павловича! С учётом, что Берия никому в Москве не доверял (он привезет из Грузии свою многолетнюю команду), случай действительно по-своему уникальный.
В бытность Лаврентия Павловича через руки новоявленного "бериевца" Шварцмана пройдут самые знаменитые дела эпохи. Например, театрального деятеля Всеволода Мейерхольда, журналиста Михаила Кольцова, писателя Исаака Бабеля, главы комсомола Косарева и многих других. Чаще всего заканчивались они расстрелом обвиняемых...
О том, какими способами вел следствие Шварцман, мы знаем из многих источников, в том числе и чудом сохранившегося письма-крика, которое успел отправить из застенка НКВД Мейерхольд. В частности, он писал Молотову:
А в 1939 году Шварцман примет "дело" своего вчерашнего шефа — Николая Ежова. Вместе с другим бериевским подручным, Богданом Кобуловым, они будут много ночей допрашивать "с пристрастием" бывшего и внушавшего ужас наркома. Позже Ежов напишет в жалобе, что в страшной особорежимной Сухановской тюрьме НКВД его подвергли "тяжким избиениям". Вот только помочь ему было уже некому. Через несколько месяцев Ежова расстреляют.
Шварцман поставил тогда очередную галочку и продолжил карьеру. В том же 1939 году в его личном деле появится запись, невольно навевающая воспоминания о "Семнадцати мгновениях весны":
А потом началась Великая Отечественная война...
Экспортный вариант
Войну Шварцман пройдет привычно — допросами, пытками, фальсификациями и отправками к "стенке". В числе прочих ему доверят резонансное "дело Штерна-Локтионова", закончившееся казнью многих именитых авиаторов. Примет он и дело будущего маршала Мерецкова (тому очень сильно повезет). А в конце войны следователь Шварцман преуспеет в подавлении польских лидеров "правительства в изгнании" и "Армии Крайовой" (Дело Окулицкого и т.д.)...
Но пик карьеры Шварцмана придется на послевоенное время. Он переживет очередную перетряску ведомства и продолжит работу в МГБ с удвоенной силой. И снова он быстро поладит и сработается с очередным хозяином Лубянки — Абакумовым. Причем Шварцману станут доверять крайне "деликатные" дела за рубежом...
Именно при непосредственном участии замначальника следственной части МГБ СССР в странах так называемого "соцлагеря" в 1946-1950 гг. пройдет целая серия судебных процессов над разного рода партийными "отступниками" и противниками коммунистов. Их удивительная схематичность и схожесть с "московскими процессами" 30-х гг. не оставит сомнений в закулисном авторстве действа. Только в одном лишь 1947 году Шварцман проведет две "командировки" в Болгарию и Румынию, после чего там пройдет серия процессов над местными националистами. Например, именно тогда арестуют известного румынского политика-националиста Маниу. Позже он погибнет в тюрьме.
К концу 40-х авторитет Шварцмана поднимется так высоко, что он станет вхожим к самому Сталину. Именно по непосредственному приказу "вождя народов" большая следственная группа во главе со Шварцманом отправится в 1949 г. в качестве "советников" в Болгарию, где намечался очередной крупный судебный процесс. На этот раз над болгарским коммунистическим "отступником" Трайчо Костовым, которого обвинили в "титоизме" и работе на британскую разведку. На самом деле, провинился Костов в том, что постоянно критиковал экономическую политику СССР в Болгарии, чем и взбесил Сталина. После разрыва с Тито кремлевский вождь нетерпимо относился к подобного рода "шатаниям" среди партийных элит стран "соцлагеря".
Шварцман не подведет. Фактически на протяжении всей "командировки" он будет постоянно находиться на связи с вождем, информировать его о ходе следствия и получать подробные инструкции о том, как действовать дальше. Процесс над Костовым пройдет как по маслу и в декабре 1949 года с одобрения Сталина его казнят.
За "дело Костова" Лев Шварцман получит... орден Отечественной войны 1-й степени, но любовь вождя, как известно, весьма коротка изменчива — уже осенью 1951 года его самого неожиданно арестуют и отправят за решетку...
Бесславный конец
Карьеру Шварцмана сгубило "дело Абакумова", развернувшееся в июле 1951 года с неожиданного ареста министра госбезопасности Абакумова. Осенью того же года Сталин вызовет к себе нового министра Игнатьева и прикажет ему срочно "убрать евреев из МГБ". Так началось "дело о сионистском заговоре в МГБ".
После смерти вождя Игнатьев даст развернутое письменное объяснение об этом деле Лаврентию Берия (полный текст в моей статье здесь). По словам Игнатьева, он попытался защитить чекистов еврейского происхождения, напомнив вождю, что некоторые из них, как, например, Эйтингон, выполняли важные правительственные задания (он организовал ликвидацию Троцкого). Но Сталин на это раздраженно бросил:
Так вместе с Эйтингоном, Райхманом и другими был арестован и Лев Шварцман. И никакие былые заслуги не помогли...
Будучи опытным чекистом и следователем, он сразу понял, что сопротивляться бессмысленно, и принялся признавать все, о чем его "просили" на следствии. В том числе и участие в заговоре против Сталина (и других высокопоставленных члнов партии), а также работу на разведки всевозможных западных стран. Есть сведения, что его также подвергали избиениям.
Следствие по делу "Абакумова-Шварцмана" тянулось около полутора лет. 17 февраля 1953 года министр МГБ Игнатьев отправил на сталинскую Ближнюю дачу развернутый отчет, в котором предлагал на предстоящем процессе осудить всех обвиняемых к расстрелу. Сталин размашисто начертал на документе: "Не мало?", — очевидно, намекая на поспешность организации процесса и расширение его рамок (равно как и на увеличение количества будущих участников). Но ни вождь, ни Игнатьев тогда еще не знали, что 28 февраля 1953 года Сталин уйдет в свои покои и больше из них никогда не выйдет.
Так тогда были спасены и Абакумов, и Шварцман.
Но ненадолго...
Вступивший после смерти Сталина в должность главы объединенного МВД Лаврентий Берия не торопился освобождать Абакумова и его подельников. Он отлично помнил, как эта компания подкапывалась под него в конце 40-х. Кроме того, он собирался примерить на себя маску благодетеля, остановившего сталинские преступления. А для этого нужны были "козлы отпущения". Как раз ими и должны были стать Абакумов, Шварцман и многие другие.
Но Лаврентий Берия не успел организовать задуманное, ибо в июне 1953 года сам был арестован. Казалось бы, Абакумов, Шварцман и Ко снова спасены... Но нет, теперь было решено пристегнуть их уже к... "делу Берия". Именно по этому делу бывшего министра МГБ Виктора Абакумова в 1954 г. расстреляют. Шварцману же снова повезет — его дело выделят в отдельное производство.
С этого момента о нем надолго забудут, будто власти тогда не знали, как с ним поступить. Но в 1955 году Хрущев начнет разгонять "оттепельную" волну, параллельно карая одиозных сталинских чекистов и следователей. Попадет в поле зрения "оттепельных" следователей и томящийся в тюрьме Шварцман. Благо, что реальных преступлений за ним числился вагон и маленькая тележка...
3 марта 1955 года после несколько торопливого и закрытого процесса Льва Шварцмана приговорят к расстрелу. Известие об этом, очевидно, вызвало у бывшего удалого следователя помутнение рассудка. По другому невозможно объяснить строки, которые он написал в своем прошении о помиловании. Так, обосновав просьбу сохранить себе жизнь, он писал:
Нужно ли говорить, что Президиум Верховного Совета СССР официально отклонил прошение Шварцмана о помиловании. Причем по воспоминаниям некоторых, Хрущев лично настоял на отказе.
13 мая 1955 года выстрел в затылок поставил точку в жизни одиозного сталинского опричника. Его тело кремировали, а прах сбросили в Общую могилу № 1, куда до этого сбрасывали прах и всех его жертв: Кольцова, Бабеля, Мейерхольда, Косарева и многих, многих других.
